жалобы и пояснения почему я опять нарушила свой зарокВроде идеи есть. Но дальше пары фраз дело не идет. Я с прошлого года (с драббл-гейма! когда это было?!) не могу закончить драббл (!) по Космобиолухам. Хотя скорее не закончить, а начать, потому что финальные фразы у меня как раз уже есть, а вот как до них довести - понятия не имею.
То же самое с фиком про (не смейтесь громко) Малфоев.
Да, я все еще не люблю ГП, это не мой фандом (конечно, поскольку канон то у меня свой)))), бла-бла-бла. Но эти блондины меня зацепили. Я пропала. Осенила идея про эту прекрасную семейку, очень милая, по-моему, но вот не реализуется никак. Опять, есть конец и даже вроде бы начало (целая вордовская страница), но как от этого начала довести до этого конца? А фиг знает. Мыслей ноль.
Поэтому решила в качестве допинга и в надежде на возвращение музы, опять попользоваться чужим творчеством. Т.е. переводом, хотя и зареклась этим заниматься после Вертолета.
Поскольку гет у нас нынче не в моде, слэш я ессно, даже открывать не буду (наш командный еще куда ни шло, но англофандом?! неее, я у них и гета то боюсь)))))) остается джен. А по Команде джена, хорошего и короткого (бо большие объемы я не осилю) мало. Другие фандомы не вставляют, точнее Строго на юг у меня уже давно отошел, биолухов проклятые буржуи не знают и ничего по ним не пишут((((, а ГП не хочу (я его вообще на английском с трудом воспринимаю)
Остается Команда А.
Вот вроде бы нашла подходящее: немного ангста, много комфорта и семейные ценности!
Вторая крайность англофандома - флаффные девчачьи сопли (первая - дикая чернушно-порнушная трава на могиле обоснуя), но здесь вроде бы не так сильно проявлена, поэтому в холодный зимний вечер,
Предупреждение:Перевод пиратский, небеченный!!! Писался сразу же тут. Соответственно, кидайте тапки и у кого есть возможность отбетьте, пожалуйста. А то от моей любимой беты, с ее непонятками с интернетом я этого вряд ли дождусь
АПД: За правки спасибо Младшая старшая сестра зельевара,
Ах да, действие происходит в рамках и после эпизода 2.14 - In Plane Sight
Автор:Indigo Angels
Печенье для души
Печеньки для души
Как будто холодный ветер прошиб меня насквозь, пока я смотрел как Кэрри Хиггс вышла из кухни и присоединилась к остальным в гостиной. Каждый раз, когда такое происходит, оно застает меня врасплох, и к таким случаям очень тяжело подготовится. Я осторожен почти все время, проверяю, чтобы мои стены были крепкими и защита сильной, чтобы ничто из сказанного мне кем-либо или увиденного мной не повлияло на меня. Но придя сюда и увидев Кэрри на ее кухне, с этими супом и кастрюлями, и фотографиями Робби на стенах... ну, это просто ударило меня в самое нутро.
Я гляжу ей вслед и чувствую, как в глазах все расплывается, горло сжимается и даже мои чертовы руки дрожат. Я сажусь на стоящий рядом кухонный стул, закрывая лицо руками и глубоко дыша, пытаясь привести себя в норму, но это не так-то просто.
Я не думаю об этом, никогда, если могу этого избежать. И кто бы мог меня в этом винить? Не очень-то приятно размышлять о том, как тебя оставили на ступеньках церкви среди ночи. Причем не новорожденного младенца, жертву незапланированной беременности – неженатые родители, дети, рожающие детей... о нет, это не про меня. Нет. Мне было пять лет. Мои родители знали меня, у них было пять лет, чтобы узнать меня. Пять лет они кормили меня, одевали, может быть укрывали одеялом на ночь, я не знаю. Пять лет, чтобы решить, что с них хватит, что они не любили меня, не хотели меня, и меня надо бы просто выкинуть.
Не очень-то укрепляет собственное эго.
Но теперь, когда замечания Кэрри насчет печенья пробили огромную дыру в моих тщательно возведенных стенах, у меня в голове только одна мысль. Самые опасные на свете слова: «А что, если бы?»
Что, если бы я не был настолько отвратителен моим родителям? Что, если бы вместо того, чтобы вышвыривать меня на улицу они бы делали все, что положено родителям, и любили меня? Поддерживали меня? Были со мной когда исчезла Лесли? Пошел бы я тогда в армию? Отправился бы в этот ад на земле, каким обернулся Вьетнам? А если бы пошел, посылала бы тогда моя мать мне печенье?
Кто знает? Я – точно нет.
И неожиданно в моей голове, как будто появляется другой я, только он никогда не был на войне, не сидел в лагере для военнопленных, не оказался в итоге в бегах. Он стоит на кухне, прислонившись к стойке и болтает, пока женщина, старше, но с такими же глазами и улыбкой, вынимает из духовки противень с печеньем и поворачивается к нему. Я чувствую предательские слезы в своих глазах, и зажимаю их основаниями ладоней, как будто пытаясь загнать назад, подчинить, но это не очень-то помогает. А на кухне моя лишенная шрамов версия смотрит в лицо женщине, лицо, которое так похоже на его собственное, улыбается, протягивая руку, чтобы взять одно из только что приготовленных печений.
– Проклятое дурацкое печенье. – бормочу я.
Женщина замечает его тянущуюся руку и улыбается ему, такую же улыбку он видит каждый день в зеркале, она берет его за руку и говорит...
– Красавчик!
Я автоматически поднимаю голову – восемнадцать лет подчинения этому голосу без лишних вопросов слишком сильная привычка, чтобы подавить – и удивление на лице Ганнибала приводит меня в ужас.
– Парень?
Нет, я этого не хочу, не сейчас, никогда. Мне никогда не нужно было сочувствие от команды. Жалость? Нет. У нас у каждого свой крест, мы все чего-то лишились, от чего-то отказались. Я – даже меньше чем остальные, на самом деле, у меня никогда не было многого, чтобы терять.
В ту же секунду я вскакиваю на ноги, вытираю глаза рукавом, стены вновь восстановлены, маска прочно держится на лице, фирменная ухмылка сверкает, но я вижу, что Ганнибала это не обмануло.
Черт его побери, его это вообще редко когда обманывает.
– Полковник?
Я надеюсь, он поймет намек. Ничего. Ничего, о чем бы я хотел поговорить, ничего, что я хотел бы помнить.
Он понимает. Слава Богу.
– Мы обсуждали финансы. – Он оглядывается и понижает голос. – По-моему, ты был прав, Красавчик, у них нет на это денег и я не могу позволить им продать ферму.
– Значит, мы сделаем это бесплатно. – Я слышу резкость в собственном голосе и знаю, что он тоже, он просто смотрит на меня, винтики очевидно крутятся в его голове, он хмурится, и я злюсь на себя. Как я позволил этому случится?! Я был небрежен. Не хорошо, Красавчик. Подобные мысли могут появляться только во сне, в кошмарах, такова суть, так было всегда. Теперь ты выставил себя слабым, уязвимым. Не хорошо.
– Без оплаты. – Поясняю я. Личина уже полностью восстановлена. – Пошли, объявим им хорошие новости.
Ганнибал отходит, пропуская меня вперед, и я прохожу в гостиную оставляя свою другую версию на кухне – играть в счастливую семью с этими чертовыми печеньями. Они, по-моему, все равно выглядели подгоревшими.
Мы вернулись на съемную квартиру, в которой с утра занимались последними приготовлениями. Ганнибал продолжал периодически бросать на меня эти странные быстрые взгляды, которые я упорно игнорировал. Он всегда пытается заставить меня поговорить о том, что меня беспокоит, открыться, выпустить пар. Он просто не понимает, что это не для меня.
Вытаскивая все наружу, рассматривая все дерьмо которое я пережил, опять? Подставляя всю эту боль под микроскоп? Нет, спасибо. Пережить это однажды было вполне достаточно. Отрицание – гораздо лучший выбор. Он говорит, что именно поэтому мне до сих пор снятся кошмары, потому что я не могу это выпустить. Черт, никто не совершенен.
Неприятный момент, когда я захожу на кухню за куском пиццы и они все замирают. Ганнибал молодец, в следующую секунду он продолжает двигаться, обсуждая с Мердоком план и роли, которые предстоит сыграть. Но остальные? Не так гладко.
У БиЭя такой разъяренный вид, что его лоб почти полностью исчезает в морщинах, тогда как Мердок выглядит так будто он сейчас заплачет. И теперь он старается прикоснуться к моей руке каждый раз, когда проходит мимо, и меня это начинает доставать, поэтому я делаю то, что делаю лучше всего, и исчезаю. Не совсем, имейте ввиду, мои родители были в этом экспертами, нет, не надолго. В душ на этот раз. Ребята всегда меня подкалывают на тему того, как много времени я провожу в душе, постоянно упоминая, какой я тщеславный. Они не понимают, это не для красоты, это вопрос выживания.
Я выхожу, но мне ничуть не лучше. Совершенная версия меня все еще витает рядом, вместе с его чертовой улыбающейся матерью и его печеньем с шоколадной крошкой. Господи, мои мозги настолько смешались, что, когда я открываю дверь ванной, я даже чувствую дурацкий запах печенья. Берегись Мердок, кажется мы скоро станем соседями по палате.
Я тащусь вниз, думая о другом, и замираю как только подхожу к двери в кухню, пытаясь осознать все что вижу. Первым я замечаю БиЭя, в фартуке... представляете, в фартуке? И он держит миску и ложку, которые ставит на стол.
– Это рецепт моей бабушки. – его голос слегка хрипловат. – Сам сделал...
Я глянул в миску и почувствовал, что глаза опять защипало. Куриный суп.
Сигнал кухонного таймера отвлек мое внимание от дымящейся чашки на столе. Мердок берет пару прихваток и наклонившись достает из духовки противень, который он повернувшись, протягивает мне.
– Печенье.. – Его голос слегка дрожащий и неуверенный. – Я сделал для тебя, Красавчик.
У меня перехватывает дыхание, и второй раз за день я падаю на стул, руки дрожат и сердце бешено стучит. Да что, черт возьми, со мной не так сегодня?
– Парень. – Ганнибал кладет руку мне на плечо, но я не могу смотреть на него, мне нужно восстановить мои стены. Они рушатся, я это чувствую, и я должен их удержать.
– Мы не можем быть тем, чего у тебя никогда не было... но... мы можем быть рядом с тобой сейчас, когда тебе будет нужно.
И все стены падают.
С глупым, неприятным всхлипом, я утыкаюсь лицом в руку и плачу. Я не знаю даже, о ком я плачу. О маленьком никому не нужном мальчике? О подростке, получившем самое ужасное боевое крещение на войне? О мужчине, которого предали его дом, его правительство, его страна? Кто знает? Кого это волнует?
Все что я знаю, это что Ганнибал, наверное, был прав. Может быть, мне действительно необходимо отпускать себя иногда. А моя команда? Я не знаю, что я такого сделал чтобы заслужить их ... но кому нужны призрачные семьи, когда у меня есть настоящая, прямо здесь и сейчас?